|
О! Женские ножки, о Вас,
обворожительные , я готов писать бесконечно!
Последипломное обучение:
кто-то ведь придумал эту тоску! Чья больная
государственная голова устроила это порядочным людям. Не
знамо зачем нужно ехать в чужой город, жить там два с
половиной месяца в жутких условиях, оторванным от
любимой девушки, в обществе случайных людей, таких же
мучеников как и ты сам. Всем плохо: преподаватели ждут,
когда же мы наконец свалим, но им нужны часы. Мы ждем,
когда это наконец окончится, но нам нужны «корочки».
Огромная страна: со всех концов съехались люди в город,
такой же как твой. Но чужой до отвращения!
Мужчины собраны в одном
месте и в отсутствии женщин происходят неприятные
метаморфозы. Как быстро мы дичаем в их отсутствии!
Проходят нудные недели и вот уже полузастёгнутые
ширинки, небритые подбородки, мятые сорочки, матерная
речь для связки слов и сальные шутки. Деградация на
лицо, но к счастью она обратима.
Комната на двух человек. Мы
там с Лёхой, хороший парень с Поволжья. Сами готовим на
кухне, досуг – шахматы, карты, книжки, бесцельное
шатание по улицам, унылый телек в холле. Холодина,
начало зимы. Каждый день похож на предыдущий, а
выходные - вообще тоска зелёная. Оторванность от
женского пола проявляется во всём от бытового
дискомфорта до тягостного «луностояния» ночью в
постели. Кому-то это покажется смешным, мол пойди и
сними себе путану. Но что бы нанять проститутку, нужна
определённая степень развращённости. Она есть не у всех.
Это первое. Второе – их мир, сплетенный с криминалом и
мерзкими заболеваниями, не назовёшь привлекательным.
Намотать себе на «болт» проблемную инфекцию проще
пареной репы. Да и не нужен мне никто, когда у меня есть
моя девочка, такая классная, только она далеко отсюда.
Через месяц сообщество
мужчин как-то адаптируется и в деградационном режиме как
травмированный спортсмен, стремящийся к финишу,
старается дотерпеть до завершения этого кошмара. Но… Но
бывает, то чего не ждёшь и даже не надеешься.
Однажды, под вечер мы
скопом сидим и курим на табуретках в холодном коридоре,
запах жареной картошки с общей кухни, вялые разговоры
осточертевших друг другу людей. И вдруг…как из другого,
прекрасного мира раздается звук! По лестнице, ведущей на
наш этаж, льётся звонкий цокот каблучков. Легких
каблучков женщины! В мрачном проёме лестничной площадки
появляется миражный образ. Это совершенно
противоестественно как присутствие ангела в подземелье.
Золотистые волосы, красивое и бесконечно любимое лицо,
стройная фигура! Это моя девушка и она здесь, в этом
мерзком унынии! Яркая алая куртка с откинутым капюшоном
с опушкой, обтягивающие джинсы заправленные в высокие
красные сапожки. Я бросаюсь к ней и мне на встречу летит
облако тонкого и свежего запаха красивой, ухоженной
женщины!!
После почти бесчувственного
поцелуя холодного от мороза лица, тараторю вопросы и
реплики. Как ты здесь оказалась? Почему не сказала? Я бы
хоть встретил! Молодец, что приехала. Она, ослепительно
улыбаясь, сообщает, что подвернулся случай, вот и
прилетела на два дня, меня проведать. Я вне себя от
радости: до меня доходит, что это всё реальность, что
это случилось со мной! Живая и тёплая! Она вежливо
кивает мужскому собранию, которое находится в
полуобморочном состоянии от её появления. Мы уходим в
нашу с Лёхой комнату, там долго целуемся, я её раздеваю,
ставим чайник. Я выскакиваю к Лёхе – по закону гор, или
закону моря, или по неписаному закону мужской
солидарности он должен перебраться к соседям. И он это
понимает, обречёно кивая головой, с неискренней радостью
за меня.
Немного перекусив и
согревшись, она с усмешкой, понимая моё нетерпение, дает
себя раздеть. И вот уже почти нагишом мы ныряем под
одеяло моей постели, сплетаясь в нежный, мурлыкающий,
целующийся, обнимающийся клубок. Зайдясь от её чар,
неожиданно свалившегося счастья обладания ею, бурлящей
страсти, я, точнее – мы, входим в раж любовных
наслаждений. И тут…..
Раздается стук в дверь и
голос Лёхи сообщает, что ему нужно забрать куртку из
шкафа, так как они с мужиками собрались в кафе. Голос,
уверенный в своей правоте! Мы замираем.
-
Он похож на сволочь. – Тихо смеясь,
говорит мне на ухо моя уже горячая девочка.
-
Ещё какую! – Шепчу я ей в ответ.
Я, чертыхаясь, вылезаю из под
одеяла, надеваю брюки и открываю дверь. В комнату входит
Сволочь Лёха, деликатно отведя взгляд, что-то бормочет,
забирает куртку и двигается к двери. Но по дороге
бросает короткий взгляд на кровать. Ему это нужно, я
чувствую. Ему, измученному одиночеством, нужно было
увидеть как недосягаемое чудо красавицу в постели с
разлетевшимися по подушке золотистыми волосами Один
взгляд! Взгляд как фотоснимок, он его или согреет, или
возбудит, или даст пищу для последующих рукоблудных
фантазий – не знаю! Мы встречаемся с ним взглядами: мой
-жесткий взгляд собственника и счастливчика, его -
извиняющий и завистливый. Сволочь Лёха уходит. Нам
требуется совсем не много времени, чтобы снова войти в
прерванную нирвану, но уже что бы пройти все её
прекрасные этапы до победного конца….. Кроме душа на
ночь, а в этих условиях – это и роскошь, и нудная
проблема, других промежуточных остановок что бы снова
нырнуть, захлёбываясь, в любовь просто не существует!
Позднее утро, сборы на
экскурсию по осточертевшему мне городу. Но это ритуал
вежливости к визитёрше, моей сладкой девочке. Бродим по
центру, который хоть как-то отличается от нашего, а
окраины везде одинаковы. Кончается тем, что мы
окоченевшие от незнания местных маршрутов всё таки
добираемся до моего пристанища и вваливаемся в комнату,
которая когда-то была нашей с Лёхой. Но сейчас Лёха –
сволочь и препятствие к нашей радости. Я чувствую как
оторвался от мужского конгломерата, я – предатель,
изменник и последний гад. Потому что мне хорошо, а не
плохо как всем. В коридоре все от меня отводят глаза, а
когда появляется она, как черти из табакерок под любым
поводам вылезают до тошноты знакомые физиономии,
пожирающие диковину глазами. У меня нет угрызений
совести, любой поступил бы также и, случись иначе, и я
бы также тихо ненавидел счастливчика и пялился на его
достояние.
Мы в комнате; она, обжигая
озябшие руки о горячий гранёный стакан с кофе, сидит на
подоконнике, а я разуваю её ножки, чтобы поставить их на
батарею. Вчера она прибыла в шикарном сетчатом нейлоне,
совсем не для поездки, а чтобы сразу сексуально наповал
сразить меня. И мне так приятна эта её жертва. Голые
нежные ножки с вишнёвым лаком на ногтях установлены на
ядовито-зелёный батарейный чугун. Пятки жжёт, а пальчики
аж ледяные! Я хватаю стул, подсаживаюсь, и засовываю её
ножки себе за пазуху. Обцелую я их позже, а сейчас лишь
бы не простыла. И мне так тепло и спокойно от её ледяных
и красивых ступней у меня на груди, слеза
наворачивается! Но вот пальчики ожили, задвигались и
теперь уж я уткнувшись в них лицом с наслаждением
отдаюсь их очарованию и манкости. У меня на это есть
губы, щеки, язык, подбородок…. Страстная постельная
сцена заканчивается бездыханным распростёртым финалом
горячих, взмокших, тяжело дышащих тел.
После застолья, мы с ней
спускаемся вниз в душевые. Опять нас провожают
отрешённые взгляды алчных мужских лиц. Я горд и спокоен.
Она весела и приветлива. От этого им совсем плохеет, но
никто не расходится, так как иной альтернативы
созерцательному времяпрепровождению просто нет.
В душе, вибрируя на
деревянной решетке я, оглаживая её груди, опускаюсь к
очаровательному лону, который ласкаю губами, а потом
языком. Она смеясь, поливает меня горячими струями
душевой форсунки. Мой язык теребит её клитор, мякоть
киски расходится, открывая мне простор для наслаждения
её и моего, конечно. Однако, моя работа возымела
действие и рука с душем безвольно опускается вниз; краем
глаза вижу как закатываются в неге красивые глаза, тут
уже шутки кончились. Оргазм – дело не забавное, а
страстное! Подхватываю на себя её горячее красивое тело
и мой дружок уже ищет себе путь в её девочку. С
небольшой помощью женской руки он её находит….
Дальше снова душевые струи,
отяжелевший оседаю ей под ноги. Ножки с красивыми
ноготками. Она поочередно, хохоча от забавы, подносит их
мне для страстных поцелуев. Как красивы эти создания
природы в мокром ракурсе обычных душевых капель!
Дело молодое. И новая эрекция
не заставляет себя ждать. Теперь уже не успевшая
сократиться, распаренная горячей водой киска легко
принимает моё добро в себя сзади. Ох и наглотался же я
горячей, явно не питьевой воды! Форсунка в моих руках и
я поливаю девичью спину горячим напором отлетающих мне в
лицо струй и брызг….
Мы поднимаемся по
лестнице, демонстрируя свои раскрасневшиеся лица и
влажные волосы. Такое впечатление, что мужское общество
даже не пошевелилось. Те же напряжённые и оглушённые
позы. Те же взгляды, провожающие нас до дверей комнаты.
Сволочь Лёха сидит с сигаретой в руке, на которой вырос
длинный стержень не сброшенного пепла.
Ночь, прерванная
страстными пробуждениями, к взаимному удовольствию.
Утром, приводя себя в
порядок, она порхает по комнате. Сегодня помещение
осиротеет. Вечером – её самолёт. Я вбираю в себя каждое
её движение, улыбку, фразу. Всё представляется мне таким
значимым и ярким. Красит губки, потом ноготки рук тем же
вишневым лаком. Оглядывает свои ножки и предлагает мне
снять ваткой с растворителем с них лак. Она не может – у
неё свежий маникюр. Устраиваюсь у её ног и осторожно
стираю её изыск, столько раз возбудивший меня за эти
дни. Остаются только красноватые ссохшиеся кусочки ваты.
Но всё поправимо и нанесённый новый лак сверкает с
манким запахом свежего чуда. Обед, прогулка, долгие и
пылкие любовные радости в постели на прощание….
Как потерянный рай
вспоминаю её присутствие. Самолёт улетел, увозя моё
сокровище. Напротив меня на кровати читает книжку
Сволочь Лёха. Я стал как все, но до забвения моего
проступка ещё очень далеко. Я имел то, что другим не
обломилось и чувство чужака меня не покидает. Сегодня
моя очередь готовить ужин и я на кухне чищу в миску
надоевшую картошку. Неожиданно появляется мой сосед и,
молча, начинает мне помогать. Режет колбаску и помидоры.
Мы оба молчим, а что тут скажешь? Одно ясно: никакая
Лёха не сволочь, а хороший парень. Мне очень повезло с
соседом!
Мы под одеялами в
накуренной, зябкой комнате; близится сон. Лёха уже
похрапывает. Впереди ещё долгих-долгих полтора месяца
инквизиции. Сосед спит, он лишен моей радости: подушка,
одеяло и простынь ещё пахнут телом моей Спасительницы!
Она ещё своими флюидами здесь, со мной! Как незримая
обратная связь двух временно разлучённых сердец. С этим
сладким торжеством и обрывается сознание….. |