ФУТ-ФЕТИШ: ИСКУСИТЕЛЬНИЦА

Автор: ПЕДИКЮР 05-10.02.2006г.

О! Женские ножки, о Вас, прелестные создания, готов я писать бесконечно!

Бриз воспоминаний вновь уносит сознание в золотые студенческие годы. «Хотите вы или не хотите, но здесь, в институте вы прожили лучшие годы своей жизни». – Так утверждал на выпускном вечере наш куратор, мудрый пожилой профессор. Мы ему не верили, а напрасно. Золотые годы: бесшабашные, вольные, заряженные мощной чувственной и интеллектуальной экспрессией... Неповторимое!

День рождения в студенческой группе. Именинница – староста группы. Праздник от винта! Кто не успел, тот опоздал.

Застолье, танцы, общение, флирт – всего горой! Каждый выбирает по себе. Я без пары и потому азартен и дерзок. Как стервятник на охоте хищников – если кто зазевался, расслабился - я не виноват! Можно придти с девушкой, а уйти ни с чем, а можно придти в одиночку, а увлечь и увлечься таким чудом, что жизнь потечёт по-другому руслу.

Гулянка плавно подошла к своей центральной части, когда все уже расслабленные, в меру пьяные, но этикет соблюдается, девушки достаточно откровенны, но не вульгарны, парни – раскованы, но не навязчивы.

И тут появилась она, старшая сестра именинницы. Зашла поздравить и была с ходу усажена за стол. Она - красивая шатенка с отличной фигурой в дорогом черном платье с люриксом. Произнесла тост, выпила шампанское. Дальше все потекло своим чередом. А она сидела с краю стола и её взор непринужденно блуждал по лицам сокурсников её младшей сестры.

Мне всегда нравились зрелые женщины, постарше меня. Одногодки были привлекательны, но их давила неопытность, они всего хотели и всего боялись, а унылый и навязчивый вопрос замужества тяготил все отношения. Чуть увлекся посерьёзнее, уже начинается строительство планов на жизнь.

Сестра именинницы, послушав нашу болтовню, стала выбираться из-за стола, оставляя нас разгулу. Но…. Но прежде чем уйти, она внимательно проехалась взглядом по нашим физиономиям и остановилась на моей. Наши глаза встретились. Это длилось секунды, затем она ушла в другую комнату. Этот взгляд! Взгляд-укус! Он как у змеи, которая поражает жертву, а затем уползает, дожидаясь эффекта яда. Жертва уже обречена и змее безразлична. Или, скажем, укус вампира, после которого, чтобы ни вытворял укушенный он уже часть тёмного мира. Сексуальный взгляд женщины на мужчину. Он особый, длится не долго, чтобы ты не успел адаптироваться к нему, сохраняя эффект сладкого шока, и не короткий, чтобы его флюиды полностью дошли до твоего сознания и вызвали бессознательные реакции. Иногда он заметен другим, иногда нет. Может быть, такой взгляд –укус поражает несколько жертв и каждая из них наивно считает именно себя избранной. Этот особый выделяющий тебя из толпы, взгляд-укус, несущий информацию: «Я тобой заинтересовалась, у тебя есть шанс, рискуй!».

Итак, она оставила нашу компанию и ушла в другую комнату, там удобно усевшись в кресло под торшером, поставив на столик фужер с недопитым шампанским и лениво стала листать женский журнал. Весь вид её показывал: я не хочу вам мешать, куражьтесь, но мне нужно то ли позже пообщаться с сестрой, то ли просто нечем себя занять. Все знали, что она недавно развелась, а, стало быть, официально познала прелести секса и вновь к замужеству не стремилась. Мы, парни сходились на том, что она бесспорно красивая женщина, но старше нас и не нашего круга, стало быть флирт с ней носил строго уважительный и дистанционный характер. Видов на неё никто не строил. Наша староста была достаточно строгих нравов по части женской доступности, а уж её старшая сестра – тем более.

Дверь в ту комнату была чуть приоткрыта и я во время танцев, хождению по застольной зале видел её фигуру, сидящую в кресле: склоненная голова с пышной прической каштановых волос, в красивых руках в ярким тёмно-красным маникюром журнал с моделями, чуть полноватые ноги, одна лихо заброшена на другую, обнажая крутое бедро, увенчанная черной туфелькой на шпильке. Поза полного отвлечения от нашей праздничной возни.

Алкоголь подогревал эмоции, отношения с какой-нибудь девушкой у меня в этот вечер как-то не складывались. И я всё чаще всматривался в проём приоткрытой двери. Затем уселся в позиции, позволявшей мне видеть максимально возможный ракурс из той комнаты.

И тут дошел отсроченный импульс взгляда-укуса. Он выполз как змея из комнаты, где сидела она и, добравшись до меня, своим ядом пропитывал все моё молодое и азартное естество. Она закурила, оставила журнал нараспашку и задумалась, то ли над увиденным материалом, то ли от чего-то личного. Медленно затягиваясь сигаретой, она другой рукой коснулась фужера, но не взяла его, а, изящно сцепив пальцы на его ножке, медленно поглаживала хрусталь. Пальцы с броским лаком ногтей двигались по тонкой высокой ножке вверх-вниз. Очень медленно, очень завораживающе! От расширяющейся части у горловины фужера, вниз по хрустальному стержню ко второму расширению, у основания. Затем пальцы плавно поднимались по фужеру вверх. В комнате плавал голубоватый дым её сигареты, поза женщины была неподвижна и двигались только руки: одна изредка подносила к алым губам сигарету, вторая ласкала ножку фужера. Вверх-вниз, вниз-вверх. Это зрелище просто загипнотизировало меня. Сигарета выкурена и замята в пепельнице, шампанское отпито, но ласка ножки фужера продолжалась. Она не смотрела на объект, её пальцы двигались отрешенно. Потом она стала гладить ножку фужера внутренней стороной руки, ногтями касаясь хрусталя и я кожей ощущал как легонько позвякивают её ногти и кольца о стекло….

Дальше – больше. Сексуальное зрелище обогатилось ещё одним движением. Ножка, закинутая на колено, ожила и стала медленно раскачиваться, то задирая, то опуская вниз, острый носок туфельки, то выставляя вперед, то убирая по себя, эффектный каблучок-шпильку. Туфелька на ножке двигалась, точно очнувшись ото сна, она изящно качалась, описывала невидимую окружность, плавала в воздухе по неконтролируемой прихоти своей хозяйки.

Красивые женские пальчики скользят по ножке фужера вверх-вниз, вниз-вверх, эффектная закинутая ножка играет туфелькой вправо-влево, каблучок вперёд-назад, носочек вверх-вниз… Образ врезается в мозг гравировкой.

Как завороженный я следил за этим зрелищем, почти забыв о празднике и о присутствующих. Впрочем, там каждый был занят своим делом: музыка, танцы, подходы к столу, разговоры, кто-то уже целовался, а кто-то уже не стеснялся в обниманиях. Но всё же мои друзья периодически поглядывали на меня и моя зачарованность не осталась без их реакции. Серёга, танцуя со своей девушкой, многозначительно и ободряюще мне подмигивал, а подсевший ко мне Андрей, перевирая, процитировал пушкинского графа Нулина: « Что если можно? Вот было бы забавно, должно быть это было б славно!». Надо было действовать. Хватать фортуну за скользкий хвост.

Я подошел к двери, извинившись, вошел к ней в комнату. Она равнодушно кивнула, продолжая ласкать фужер и качать ножкой. Я добрался до библиотеки и стал с увлечением рассматривать корешки книг. Она спросила меня как дела в институте, я ответил и поинтересовался её работой и жизнью вообще. Разговор завязался, я попросил разрешения закурить и через пару минут мы уже вовсю болтали. Я рассказывал смешные истории из нашей студенческой жизни, анекдоты, она смеялась. Но рука и ножка продолжали свои магические движения.

Чёрная остроносая туфелька на тонкой длинной шпильке, новая, набойки на каблучке ещё с рифлением, подошва ярко бежевая с мощными золотыми клеймами дорогой фирмы. И….

«Красивые женские пальчики скользят по ножке фужера вверх-вниз, вниз-вверх, эффектная закинутая ножка играет туфелькой вправо-влево, каблучок вперёд-назад, носочек вверх-вниз…..»

Я предложил ей выпить, она кивнула и я ушел за шампанским для неё и вином для себя. Когда я вернулся, то ножка продолжала качаться, но пятка туфельки уже висела в воздухе на одних пальцах. Освобождённая ножка, затянутая в дорогой тёмный прозрачный нейлон, изящно качала обувь на самых кончиках её пальцев. При движении с набегающими морщинками у основания большого пальца, скрытого в обуви, полностью обнажились два её пальчика мизинчик и безымянный. Они были украшены просвечивающим через тончайший нейлон бордовым лаком. Дело было в декабре и женщина, делающая педикюр зимой воспринималась как особо ухоженная дама. Летом – он у всех, а зимой, да ещё в разводе, т.е. практически для себя самой такая роскошь особенно изысканна и сексуальна.

Чего я хотел? Секса конечно. Но в этом процессе воображение обязательно прорисовывало один желанный и уже утверждённый фрагмент. Я бы встал рядом с её ножками на колено и взял бы то, качающее туфелькой чудо в руки, я бы гладил этот тонкий темный нейлон, потом освободил бы ножку, точнее уже её пальчики от зависшей в воздухе обуви, выпустил бы на свет пять сочных рубинов её ноготков и многократно, и пылко поцеловал бы эту ножку, поцеловал, наслаждаясь её красотой, запахом, гладью поверхности, изяществом линий изгибов. А она? Может быть расценила это как чудачество и рассмеялась, а может быть восприняла самозабвенный юношеский порыв как романтизм. Кто знает? Да и важно ли это!

Мы выпили и я пригласил её на медленный танец, танцевали мы в этой же комнате, под звуки музыки, доносящиеся из зала. Наши тела плотно и страстно прижимались друг к другу и всё закончилось жарким поцелуем взасос, потом ещё и ещё. Она сказала, что хочет ещё выпить, села с сигаретой, я пошел за алкоголем. Но услышал в спину реплику, чтобы я принес водки. Учитывая манкую перспективу, я сам почти не пил, чтобы быть в форме. Алкоголь многократно подводил нас, мужиков в сексуальном отношении, а здесь такая удача и было бы просто глупо подорваться на

выпивке. А она – пусть пьёт сколько хочет, мне же будет проще, водка так водка, подумал я. Хотя сногсшибательный эффект «северного сияния» - водки с шампанским общеизвестен.

Студенческий бюджет скромен. На стол вначале выставляются напитки подороже: солидная водка, шампанское, марочные вина, а потом – уже обычная водка и тривиальное поило. Я разыскал бутылку с остатками приличной водки, взял на тарелку закуски, фрукты и вернулся. Всё было как прежде.

Мы курили, танцевали, водка ушла быстро, а мой бокал с вином – только наполовину. Я принёс по её желанию ещё водки, но уже обычной. Она снова пила, закусывала, курила. Я думал, ну есть же женщины, которых не берёт алкоголь, выпьют хоть ведро и без проблем. Много пьёт, значит умеет. Но вовремя очередного танца, когда она стала целовать меня и я почувствовал перемены. Перед глазами, загораживая всё обозримое пространство, видилось её изменившееся лицо с пунцовыми скулами, сизыми губами, потёкшим макияжем, крошками от торта на щеке. Мне в лицо летел мощный горячий выхлоп водочного перегара. До меня всё явственнее доходило, что в моих руках просто опьяневшая взрослая баба, которая осознано надралась и банально хочет трахаться. Трахаться, например, со мной. Она ходила по комнате, натыкаясь на мебель, развязно и скабрёзно шутила, лезла целоваться и обниматься, несколько раз, не стесняясь меня, поддернула чулки, ноги на туфельках пошатывались, грозя подломить шпильку. Выскочившую из туфельки пятку банально вставила назад с помощью своего пальца.

Всё, сказка кончилась! Эффект взгляда-укуса поддерживался её женским шармом, а пьяная развязанность стала его противоядием.

Где это?

Этого не было!!

Она сказала, чтобы я ждал её внизу, на улице, а она чуть позже выйдет ко мне, чтобы не уходить вместе и создать впечатление нашей разобщенности.

Я вышел и долго курил на холоде, вглядываясь в проём подъезда. Я уже знал, что мне не хочется ехать с ней кувыркаться. То, что меня очаровало, превратилось в вульгарную похоть. Ехать с ней, пьяной, обрюзгшей от водки великовозрастной бабой, чтобы ублажать её отвязным сексом, после которого она, заснёт, наполняя постель своими ароматами и сопением…

Она вышла и, жестко взяв меня под руку, повела к магистрали. Я стал ловить такси. Поймал. Когда она уселась в машину, я сказал, что у меня дела и попрощался. Она сначала подумала, что я нерешительный и не понимаю, что приглашен к ней на секс. Но когда, до неё дошло моё нежелание ехать к ней, зло зыркнула на меня, попрощалась сквозь зубы и хлопнула дверью авто.

Я поехал домой, стоя на задней площадке пустого ночного троллейбуса, слушал как поют в ночной тишине его рога, задевающие за провода и усмехался над собой, вспоминая…..

…..Прошли годы, мы общаемся с известной московской Доминой. Я пишу рассказ по мотивам её ауры. Звезда Femdoma только что прочитала черновой вариант и после лестных для меня, автора, слов высказывает критические замечания.

- А вот по поводу момента соблазнения - оголения перед "рабом" - это неверный прием. По двум причинам: 1. Я не оголяюсь перед "рабами", если только приподнимаю одежду для золотого дождя. 2. Более принципиальный момент. Я не соблазняю настолько примитивно. Если бы я это делала, впору стоять на дороге и... Соблазнение - это недосказанность. Та же улыбка Госпожи "ага, попался" - и то соблазнит больше, поскольку заставляет чего-то ожидать, неизвестного еще. Соблазнением может быть покачивание туфлей на пальцах ног, разрез на одежде, встряхивание волосами, поглаживание ножки бокала, сексуальность в движениях, взгляде, голосе... Ведь тебе самому было бы неинтересно, если бы женщина, которую ты желаешь как женщину или которой готов отдаться во власть, в начале встречи сразу оголилась? Если только при этом не сказывается длительное

воздержание, что в наши дни довольно редко. К тому же этот тип самоуверенного самца, который ты описал - существо из породы пресытившихся, оголись перед ним Мерилин Монро, наверно, позевывая

спросил бы "сколько?".

Эти слова мгновенно пробудили описанные выше воспоминания студенческой молодости. Бесспорно Shoeplay – атрибут недосказанности в фут-фетише, как разрез или декольте на одежде женщины, что-то показывает, но ещё больше скрывает. Он тянет навыверт мужское воображение и дает сексуальный выход фантазиям. А поглаживание ножки фужера? Вертикально стоящей ножки, заметим. То же самое, что сексуальные манипуляции стриптизерши с вертикальным шестом на подиуме – чёткая аналогия с фаллосом, с аллегорической мастурбацией мужского члена. Но всё же, как это потрясающе соблазнительно:

Кто уж тут устоит?

RAS @ 2004-